Алхимики. Плененные  - Кай Майер

– Ты мне так и не простила того, что я натворил, – сказал Джиан. – И ты права, потому что этому нет прощения. Нет такого дня, чтобы я не думал об этом. О людях, погибших в Уруке. О взгляде Тесс, когда она поняла правду. Но это было десять лет назад. С тех пор я изменился.

– Я знаю, но…

– Но тем не менее ты думаешь, что меня снова использовали, чтобы добраться до тебя. Сперва до него, – он показал на Джиллиана, – а потом и до тебя. Потому что, в конце концов, дело всегда в тебе, правильно? – Джиан отвернулся, подошел к одному из своих мольбертов, выдавил на палитру черной краски из тюбика и стал широкими мазками закрашивать неоконченную картину.

Ауре не хотелось с ним ссориться после всего, что они пережили прошлой ночью. Вместо этого она подошла, мягко привлекла его к себе и поцеловала в щеку. Его волосы все еще пахли чужой кровью.

– Я с этим разберусь, – пообещала она. – Я узнаю всю правду. Кто за этим стоит и какие у него мотивы. Присматривай тут за Джиллианом, позаботься, чтобы он снова встал на ноги.

Джиан молча отвернулся и снова взялся за кисть.

– Я не могу изменить ни себя, ни Джиллиана, – продолжала Аура. – Мне пришлось свыкнуться с тем, что у меня есть завистники. Но я не собираюсь прятаться, и этим людям содеянное с рук не сойдет.

Она умолкла и, подойдя к кровати, склонилась над лежащим без сознания Джиллианом.

– Если до вечера ему не станет лучше, все же вызови врача.

Она поцеловала Джиллиана в жесткие губы и нежно погладила по голове. Ей было больно смотреть на его истерзанное тело.

Уже подходя с чемоданом к двери, она услышала голос Джиана:

– Как ты только выдерживаешь это бессмертие?

– Я просто живу. Дольше, чем другие, – вот и все.

– По мне, так лучше умереть, чем вечно выносить все это.

Она кивнула:

– Я знаю.

Ей очень трудно было просто взять чемодан и уйти, но выхода не было.

– Погоди, – окликнул ее Джиан.

Она медленно подняла глаза от чемодана и поглядела на сына. Он отступил на шаг от своей картины, но все равно она не сразу поняла, что он хочет ей показать.

Черные мазки на полотне сложились в хорошо знакомую фигуру:

– Ты все время рисовала этот знак, – сказал Джиан. – Вчера вечером, когда мы разговаривали. На полях вон той газеты. – Он показал на потрепанный номер «Фигаро», валявшийся у плетеного кресла. Аура рисовала на газете, не отдавая себе отчета.

– Я не знаю, что он означает, – тихо сказала она.

– Могу объяснить, если тебе интересно. – По лицу Джиана скользнуло подобие улыбки. – Я-то как раз знаю.

Она поставила чемодан.

– Где ты его видела? – спросил он.

– В старых напольных часах в замке. И на столе Нестора в библиотеке. Это буквы, как я понимаю. Может быть, инициалы, объединенные в один знак.

– Я тут в Париже много такого видел, особенно в последнее время. Не конкретно этот знак, но очень похожие.

Аура с удивлением уставилась на Джиана и почувствовала, как любопытство вытесняет горе и все прочее, что должно бы полностью занимать ее душу.

– Расскажи!

– Это магия.

Она недоверчиво покачала головой, но продолжала внимательно смотреть на него. Похоже, он говорил серьезно.

– Магическая печать, – пояснил он. – Ею пользуются, чтобы исполнять желания. Бретон и другие применяют такие приемы. Магия, живопись и даже алхимия – это все взаимосвязано, по его словам.

– И как это работает?

Джиан начал рисовать кисточкой по воздуху невидимые буквы:

– Запиши свою цель или желание на листе бумаги, как можно более коротко и точно. Лучше всего в форме требования или приказа. «Сделай меня богатым!», «Пошли мне удачу!». Что-нибудь в таком духе. Потом вычеркни из слов все гласные, а согласные сведи в единый знак – без всяких правил, подчиняясь только интуиции, так, как тебе кажется правильным в данную минуту. Затем нужно сосредоточиться на этом знаке – только на нем – и запомнить. Ты словно выжигаешь его у себя в мозгу, как клеймо.

Джиан замолчал.

– И это все? – переспросила Аура.

– Чтобы усилить действие магической печати, применяют различные приемы и средства – галлюциногенные, сексуальные – вариантов много.

– И ты думаешь, этот знак тоже магическая печать?

– Не исключено, мне кажется.

– Ты можешь ее расшифровать?

Джиаан пожал плечами:

– Тут целая прорва согласных: S, P, q, R, например.

– Senatus Populusque Romanus.

Он кивнул:

– Да, римский сенат и народ. Девиз с римских знамен.

– Но ведь это не желание и уж тем более не приказ. Римляне стремились к мировому господству, но вряд ли сегодня кто-нибудь станет выражать такое стремление этой формулой.

– Я же говорю, желания можно выражать сколь угодно кратко. Иметь смысл фраза должна только для самого желающего. Как бы то ни было, я не вижу в этом знаке, например, буквы M, L или N тоже только с большой натяжкой. В общем, принцип ты поняла. Может, это тебе пригодится. В Праге или еще где-нибудь.

Она улыбнулась ему:

– Спасибо, Джиан.

Он отложил кисть и сунул руки в карманы.

– Без тебя мне бы его никогда не освободить.

– Мне без тебя тоже! – Глаза у нее защипало, но она не шагнула к нему, а подхватила чемодан и открыла дверь.

– Я на днях позвоню.

Он молча кивнул.

Она прошла через пустое фойе кинотеатра, вышла на улицу и огляделась в поисках такси.

Лодка, доставившая гостью в замок Инститорисов, вынырнула из утреннего тумана и заскользила мимо замшелых морд каменных львов. Сильветта услышала шум мотора еще в кипарисовой роще и ускорила шаг. Когда она вышла из-за деревьев, лодка была уже в нескольких метрах от пирса. Клубы тумана окутывали стройную прямую фигурку на борту, скрывая лицо. Постепенно сквозь дымку стала видна улыбка. Женщина в лодке подняла руку в знак приветствия, но тут из-за утесов ударил такой порыв ветра, что даже вода залива покрылась гусиной кожей.

Пульс бешено колотился в висках Сильветты, заглушая даже гулкий звук ее собственных шагов по причалу.

– Пять недель! – крикнула гостья еще до того, как лодка причалила. – Мне показалось, прошло пять месяцев!

Гостья говорила по-немецки почти безупречно; Сильветте нравился ее легкий восточноевропейский акцент. Она словно переносилась в те края, о которых до сих пор знала лишь по рассказам сестры.